Без солнца - Страница 91

Примерно через полчаса ковыряния в недрах прибора, Андрей даже не удивился, увидев, что лампочка слабо загорелась голубоватым цветом. Нацепив обратно доску с кнопками, он попытался снять запоры. Язык, на котором были надписи, немного напоминал китайский, но буквы писались без пробелов, как в арабской вязи, в общем, было совершенно нечитаемо, пришлось действовать методом проб и ошибок. После нажатия очередной клавиши даже заработала рация, но кроме помех из нее ничего не вылетало. Отключив ее, он все же нашел кнопку снятия запоров, и в двери что-то явственно ухнуло и щелкнуло, а сама она отъехала на несколько сантиметров в сторону. Больше энергии не хватало. Механизм тихо работал, пытаясь сдвинуть дверь до конца, но подачи электричества явно не хватало для достижения необходимых оборотов.

Андрей взялся обеими руками за край гермозатвора и потянул, насколько хватало сил. Почувствовав поддержку, мотор благодарно ухнул и оттянул дверь еще на несколько сантиметров, так, что сняв рюкзак и втянув живот, в щель можно было просочиться.

Втянув следом и рюкзак, Андрей выключил двигатель затвора и снова оказался в тишине. В свете фонарика вырисовывались неокрашенные стены и потолок, все затянутые какой-то слизью, местами свисавшей в виде длинных и мокрых полос. Только теперь он понял, как же здесь воняет. Запах был такой, что пробивался даже через фильтр противогаза. Пахло тухлятиной и разложением. Откуда точно, понять было нельзя, казалось, что отовсюду сразу.

Помещение, в котором он оказался, было шлюзовой камерой, откуда вели сразу три двери внутрь помещений убежища. В том, что это убежище, Андрей уже не сомневался. На полу, среди наслоений жижи и грязи, вперемешку с костями лежали части костюмов химзащиты. Большие и неудобные противогазы, сапоги и длинные плащи с капюшонами. Их не разъело даже время, хотя, казалось, оно везде наложило свой отпечаток.

Убежище не опустело, после того, как из него ушли люди. Его заселили животные, нашедшие, казалось, идеальное логово для хранения запасов и вывода потомков. Пережившие существенные изменения и мутации организма, как и большинство животных, сумевших приспособится к новым условиям, эти существа имели мало общего со своими предками, еще видевшими солнце. Тело, покрытое густым и грязным мехом бурого цвета, пять длинных лап с плоскими когтями, позволявшими одинаково ловко лазить по стенам и впиваться в тела врагов, морда без глаз, но с широкими ушами, живших, казалось, отдельной жизнью, они не представляли особой опасности для человека, забредшего в их владения. Они вообще ни для кого не представляли опасности, частично из-за собственного апатичного характера, а частично из-за той ниши, которую они занимали в пищевой цепочке этого мира. Они не были ни хищниками, ни добычей, они были падальщиками.

Только вот Андрей этого не знал. В первый раз заметив в углу существо, размером с обезьяну, никак не реагирующее на свет фонаря и кровожадно пожирающее что-то противное и сочащееся кровью, то даже не успел осознать, что делает, как нажал на спусковой крючок. Короткая очередь разнесла существо, оторвав ему две конечности и разбив голову на мелкие кусочки.

Мигом сменив обойму, Андрей оглянулся по сторонам. По потолку ползло еще три существа, негромко переговариваясь между собой щелкающими звуками. Наверное, сказалось пережитое напряжение, потому что Андрей даже не стал медлить. Одного за другим падальщиков снесли автоматические очереди. Еще один падальщик, вылезший из-за угла, неуклюже зажал лапами свои уши и спрятался за стеной.

Подойдя к одной из тварей, Андрей перевернул мертвое тело носком сапога. В свете фонаря мелькнули ровные ряды мелких зубов и слепая морда без глаз. Услышав за спиной чавканье, Андрей быстро развернулся. Молодой падальщик, меньше, чем те, которых он только что убил, жадно рвал тело собрата лапами и с голодным урчанием не жуя глотал целые куски. Он никак не реагировал на свет фонаря и на щелчок взведенного затвора. Если бы он был хищником, то уже напал бы, а он вместо этого лакомится трупом. Андрей понял, что совершил ошибку. Нет, ошибка была не в том, что он убил несколько таких существ, ничего ему не сделавших, а в том, что потерял контроль над собой, зря расходовал патроны и нервы.

И сейчас он впервые повернулся спиной к незнакомому существу. Спина была огромная, голая и во весь коридор, Андрей фактически чувствовал, как в нее внимательно смотрят чьи-то злые и голодные глаза. Но никто не напал ни через шаг, ни через два и ни когда он заворачивал за угол. После этого он облегчено вздохнул. Значит, есть еще здесь животные, которые не желают тебя сожрать.

Здесь уже было гораздо проще найти дорогу. Достаточно было найти указатель с изображением человечка, выбегающего из двери. Правда, для этого со стен приходилось стаскивать слои жидкости и грязи, натекающей неизвестно откуда, вонючей и липкой.

Убежище пытались захватить и обжить после катастрофы, Андрей видел остатки хаотично сложенных укреплений, запертые двери, выломанные сейчас вместе с петлями и замками, пустые гильзы в слоях грязи и похожие на человеческие скелеты в бронежилетах и противогазах. И все равно людей отсюда вытеснила агрессивная фауна и совершенно неподходящие для жизни условия. Здесь даже в противогазе было трудно дышать, а без него нечего было и надеяться.

Сейчас здесь царствовали падальщики. Несколько тысяч особей, объединенных коллективным мышлением и единым инстинктом выживания, смогли выжить в здешних условиях. Жизнь была редкостью в этих местах, а вот смерть всегда приносила им еду. Все живое рано или поздно должно было стать их едой, чего они всегда и дожидались. Ежедневно десятки особей выходили через прорытые канавы и трубы на поиски пищи и тащили к себе все, что гнило и разлагалось. От мелких грызунов до гигантских хищников, живущих на поверхности – все мертвые тела, до которых могли дотянуться, стаскивали вниз. Пиршество происходило постоянно, горы обгрызенных костей и гниющего мяса заваливали не меньше половины убежища, где эти существа упражнялись в чревоугодии. Маленькие детеныши с визгливыми писками рвали друг у друга самые мягкие куски еще неокрепшими лапками, брызгая свернувшейся кровью в разные стороны. Андрея от этой картины тошнило, когда проходил мимо. А еще этот бесконечный запах гнили, к которому примешивалась вонь от жижи на стенах.