Без солнца - Страница 11

Ладно, придется понадеяться на удачу. Если генератор не взорвется, уже хорошо будет. Может, тогда и моноблок запустится.

Перекрестившись, Андрей соединил проводами генератор и компьютер и нажал кнопку «старт» на генераторе. Сначала ничего не происходило, и он уже было разубедился в разумности такого действия, как вдруг машинка стала мелко вибрировать, и на боку засветился уровень топлива. Красная полоска плавала чуть выше нулевого значения. Надолго этого не хватит, но много ему и не требовалось. Не теряя даром драгоценной энергии, Андрей включил компьютер.

Аппарат сразу же дико затрещал, а по обоим мониторам пошли радужные разводы. Испугавшись взрыва, Андрей даже встал, но компьютер постепенно успокоился. На нижнем дисплее проявилась клавиатура, а на верхнем строка для ввода и перед ней слово «код».

Ругнувшись, Андрей стал раздумывать, что же такое сюда ввести. Язык был русский, но фантазии прежнего настройщика он даже боялся угадать. Плюнув, он просто щелкнул по клавише Ввод. Экран на секунду потух, а потом проступило сообщение о загрузке системы. Он не выдержал и рассмеялся. Ну и уровень защиты, ничего не скажешь, просто прямо государственного уровня.

Все-таки что-то сбоило. Цветовая палитра дисплее была далека о нормальной, приобретя практически психоделические оттенки. Хорошо хоть, иконки и кнопки разглядеть можно было. Найдя курсор, Андрей выделил иконку «Дневник».

Запуск… «Часть данных повреждена». Ладно, пускай запустит то, что есть. Открылся текстовый файл, где мелким шрифтом были набран просто огромный материал, разбитый по датам. Начала было не прочитать, но он сразу спустился до последних записей.

«2472 день. После того, как светособаки сбили укрепления наверху, у нас нет больше подъема для искателей. Стая все еще остается там, полностью перекрыв коридор. Искатели либо возвращаются, оставив попытки пройти, либо не возвращаются вовсе. Пока выживаем на собственных запах, но они стремительно пустеют.

2473 день. Запустили единственную гидропонную установку. Первые всходы будут только через несколько месяцев, поэтому придется урезать пайки, чтобы протянуть до них. Люди пока не возмущаются.

2474 день. Положение стабилизировалось. Дали людям надежду и они терпят.

2475 день. Положение стабильно. Пайки урезаны на треть.

2476 день. Положение стабильно. Командир отряда, лейтенант Корнеев, заболел. Врач говорит, что общее истощение организма. Командование беру на себя.

2477день. Положение стабильно. Совершили организованную проверку боем наверх. Стая по-прежнему там, жрут трупы. Интересно, почему они до сих пор не уходят? Сумели захватить несколько единиц оружия.

2478 день. Положение стабильно. Скончался лейтенант Корнеев. Принимаю командование. Пайки урезаны на половину.

2479 день. Положение нестабильно. Люди нервничают, задают вопросы, почему стая не уходит. Как будто мы знаем, почему. Наши попытки объяснить ситуацию только взвинчивают общее напряжение. Отдал приказ всем военным не отвечать на любые вопросы гражданских.

2480 день. Положение нестабильно. Гражданские возмущаются, почему пайки такие маленькие. Женщины суют в руки кричащих от голода детей, требуя их накормить. Не понимают, что на складе еды меньше, чем на пять дней. Отдал приказ разобрать один из завалов. Может, хоть так сумеем найти путь наружу.

2481 день. Положение крайне нестабильно. Сегодня ко мне подошел один из гражданских, заявил, что стаи снаружи нет вообще, что мы все выдумываем, чтобы оставить всю еду себе. Предложил ему отправиться завтра наружу, тот согласился, сказав, что возьмет еще нескольких товарищей.

2482 день. Положение крайне нестабильно. Ни один из тех, кто вышел наружу, не вернулся. Разведчик, посланный за ними, сказал, что никого не видел, но стая дальше по коридору в большом возбуждении. Похоже, смельчаки погибли.

2483 день. Положение критическое. Первый случай людоедства. Зачинщиков расстреляли, но люди на пределе. Вернулась саперная команда, доложила, что разобрали шесть коридоров, но все через пять-восемь метров заканчиваются обвалами. Похоже, что развалился весь корпус. В другую сторону копать нет возможности, там бетон, а у нас нет взрывчатки.

2484 день. Поло…»

«Файл поврежден».

Андрей, заинтересовавшийся чтение, рассерженно сплюнул. Пришлось открывать только те данные, что еще можно было прочитать. А из-за этого вполне могли пропасть очень важные свидетельства происходившего.

«2503 день. Положение критическое. Мы отказались от попыток пресечения каннибализма. Продуктов не осталось, как и воды. Люди едят друг друга и пьют чужую кровь. Кто-то не выдерживает и сбегает наверх. Стая остается там, а с такими подачками вообще никогда не уйдет. Я отобрал всех еще боеспособных солдат и укрепился в арсенале и казарме. Гражданские пока не проявляют к нам большого интереса, занятые друг другом.

2504 день. Сегодня я потерял двух солдат. Гражданские говорят, что не видели их, похоже, что съели. С этого дня запретил своим подчиненным покидать укрепления и отходить от оружия. Контакты с гражданскими пресекать.

2505 день. Кто-то впустил светособак внутрь. Мы едва отбились, благо по лестнице они могли проходить только по одному. Как только мы вновь закрыли дверь, несколько гражданских напало на солдат. Расстреляв зачинщиков, я объявил, что арсенал и казармы являются запретной территорией. На попытки проникновения мы будем отвечать огнем.

2506 день. Наши неприкосновенники тоже подошли к концу. Гражданские о чем-то договариваются. Солдаты на взводе. Мы и так постоянно видим, как они по жребию выбирают, кого есть. Иногда просто разрывают без всякого жребия. Похоже, они просто сошли с ума.